Книги крови - Страница 60

К оглавлению

– Скажите нам, – забыв о сострадательном тоне, громко сказал он еще раз. – Скажите, что это было?

– Что? – не открывая глаз, проговорил мужчина. – Это было падение, вот и все. Просто падение...

– Какое падение? Кто упал?

– Город. Подуево. Мой город.

– Откуда? Из-за чего он упал?

– Из-за себя, конечно.

Ответы мужчины ничего не объясняли; вместо них одна за другой следовали какие-то загадки.

– Куда вы собирались ехать? – спросил Мик, стараясь говорить как можно менее агрессивно.

– За Пополаком, – сказал мужчина.

– За Пополаком? – спросил Джуд.

Мик начал улавливать какой-то смысл в сбивчивых словах похитителя.

– Пополак – это второй город. Такой же, как Подуево. Города-близнецы. На карте они...

– Где же сейчас этот город? – перебил его Джуд. Казалось, Вацлав Джеловсек решился открыть им всю правду. Был момент, когда он застыл между смертью с загадкой на своих губах и несколькими минутами жизни, достаточными для того, чтобы кое-что объяснить. Ему было все равно. Новое состязание уже не могло состояться.

– Они вышли на битву, – негромко произнес он. – Пополак и Подуево. Они боролись каждые десять лет...

– Боролись? – снова перебил Джуд. – Вы хотите сказать, все эти люди были убиты?

Вацлав покачал головой.

– Нет, нет. Они упали. Я же говорил.

– Ну, и как они боролись? – спросил Мик.

– Для этого они шли в горы, – последовал ответ.

Вацлав приоткрыл глаза. Лица, склонившиеся над ним, выглядели измученными и больными. Ему стало жалко этих ни в чем не повинных иностранцев. Они заслуживали того, чтобы знать истину.

– Они бились, как великаны, проговорил он. – Их строили из собственных тел, понимаете? Корпуса, мускулы кости, глаза, нос, зубы, – все делалось из мужчин и женщин.

– Он бредит, – сказал Джуд.

– Ступайте в горы, – повторил мужчина, – и увидите, это правда.

– Даже предполагая... – начал Мик.

Вацлав нетерпеливо прервал его.

– Многие века мы учились по-настоящему играть в великанов. С годами они становились все больше и больше. Каждый новый всегда превосходил своего предшественника. Его строили с помощью канатов и подпорок... В желудке была пища... испражнения выводились через специальные трубы... Самых зорких усаживали в его глаза, самых громогласных – в гортань. Вы не поверите, с каким техническим совершенством все это делалось.

– Не поверим, – вставая, сказал Джуд.

– Это образ нашей общины, – почти шепотом проговорил Вацлав. – И форма нашей жизни.

Наступило молчание. Над горными склонами медленно плыли белые облака. Дорога постепенно погружалась во мрак.

– Чудо, – добавил он с таким выражением в голосе, будто в первый раз осознал неестественность происходившего. – Случилось чудо.

Этого было достаточно. Да. Этого было вполне достаточно.

Его глаза снова закрылись, морщины на лице разгладились. Он умер.

Его смерть Мик прочувствовал острее; чем гибель тысяч людей, оставшихся позади; или лучше сказать, его смерть была ключом к боли, которую он испытал за всех них.

Он не мог решить, правду ли сказал этот человек. Его разум не знал, что делать с услышанным. Он только ощущал свою беспомощность и какую-то тоскливую жалость к самому себе.

Они стояли на дороге, молча глядя на загадочные и мрачные очертания гор.

Наступили сумерки.

Пополак уже не мог идти дальше. Каждый его мускул изнемогал от усталости. То и дело в глубине его исполинского тела кто-нибудь умирал; однако город не горевал из-за своих отмирающих клеток. Если мертвые находились вблизи наружного слоя, то их отвязывали и сбрасывали на землю.

Великан не был способен испытывать жалость. Он знал только одну цель и собирался идти к ней, пока были силы.

Закат солнца Пополак проводил, сидя на одном из крутых склонов и поддерживая руками свою огромную голову.

На небе засияли звезды. Сгущалась тьма, бережно обволакивавшая незажившие раны этого страшного дня и дававшая отдых глазам, которые видели слишком много.

Пополак снова встал на ноги и, сотрясая шагами почву, двинулся в путь. Он должен был идти, сколько мог, а потом спуститься в какую-нибудь долину и найти в ней свою могилу.

Мик хотел похоронить угонщика. Однако Джуд сказал, что с приездом полиции это погребение будет выглядеть довольно подозрительно. И кроме того, разве не абсурдно было заниматься с одним трупом, когда всего лишь в миле от них лежали тысячи неприбранных тел?

Они оставили мертвого лежать рядом с перевернутой машиной и скова тронулись в путь.

Становилось холодно, хотелось есть. Однако те дома, мимо которых они проходили, были наглухо заперты и не подавали никаких признаков жизни.

– Что он имел в виду? – устало проговорил Мик, когда они стояли возле очередной запертой двери.

– Он говорил метафорами...

– И про великанов?

– И про великанов. Троцкистская белиберда, – продолжал настаивать Джуд.

– Мне так не кажется, – повторил Мик и пошел обратно к дороге.

– У тебя есть иная точка зрения? – оставаясь на прежнем месте, с вызовом спросил Джуд.

– Он не был похож на человека, сочиняющего речи заранее.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что вокруг нас бродят какие-то великаны? Ради Бога, опомнись!

Мик повернулся к Джуду. В сумерках трудно было разглядеть выражение его лица. Однако голос был твердым и уверенным.

– Да. Я думаю, он говорил правду.

– Абсурдно! Абсурдно и смешно! Нет!

В этот момент Джуд ненавидел Мика. Ненавидел за его наивность, за готовность поверить в любой вымысел, если тот окружен некоторым ореолом романтичности. Господи! Поверить даже в такую нелепую выдумку...